Значение слова ничто

Меня сочли бы врагом, если бы я уничтожил чтолибо, но на земле ничто не подлежит уничтожению, и я создаю и не трогаю оплотов людских.

зубы! — потому и других почитающей за ничто, что и сама ничтожество из ничтожеств… Обрети свой собственный размер, ничтожество, разбухшее до образа и подобия мира!

Но здесь ничто не имеет значения, кроме хозяина, которому все они служат, они ничто для него, для меня, и они умрут, как ничтожество.

Но этого не могут понять даже некоторые современные буржуазные ученые, хотя живший в IV веке до нашей эры древнегреческий философ Демокрит еще тогда говорил: «Из ничего ничто произойти не может, ничто существующее не может быть уничтожено, и всякое изменение состоит лишь в соединении и разделении».

Это будет вечным моим наказанием, только им я буду удовлетворён, но и оно было ничтожно мало…Ничто и никогда её не вернёт и ничто и никогда не исправит того, что было.

Человек, однако, водит себя как добровольца воли к воле, для которого всякая истина становится, тем заблуждением, в котором он нуждается[6], чтобы обеспечить себе самообман насчет того, что воля к воле не может водить ничего другого, кроме ничтожного ничто[7], в противостоянии которому он себя утверждает, не умея заметить свою собственную законченную ничтожность.

Трудящееся животное оставлено дышать угаром своих достижений, чтобы оно растерзало само себя и уничтожилось в ничтожное ничто.

Дословный перевод: Ничто из ничего не получается.

Дословный перевод: Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.

Курильщик: Кто я такой? Если кому-нибудь довелось бы узнать то, что знаю я, он не смог бы с этим жить. Я сказал Скиннеру, что ты застрелил человека в больнице, но я в это не верил. А сейчас ты приставил пистолет к моей голове. Я стал уважать тебя, Малдер. Ты становишься участником игры. Можешь убить меня, но тебе никогда не познать истину… медленно снимает палец со спускового крючка и поэтому я всегда буду победителем. (2X08 One Breath/„Один вздох“)* Ничто не исчезает бесследно. Поджигайте! (2X25 Anasazi/„Анасази“)* Нельзя играть в покер без карт, мистер Скиннер. Вы никогда не задумывались о том, каково погибнуть в авиакатастрофе? Или от ботулизма? Сердечный приступ также не типичен для людей вашего возраста. Полагаете, я блефую? (3X02 Paper Clip/„Скрепка“)* Люди никогда не обретут свободу, ведь они слабы, безнравственны, никчёмны и неугомонны. Они верят во власть и на последнем издыхании ждут волшебства или чуда. Их религия — это наука и нет для них более достоверного источника информации. И если проект будет развиваться, они ни в коем случае не должны изменить своё мнение. (3X24 Talitha Cumi/„Девочка, встань“)* Цитирует Достоевского: Но овладевает свободой людей лишь тот, кто успокоит их совесть. (3X24 Talitha Cumi/„Девочка, встань“)* Самый яростный противник тот, кому уже нечего терять. (4X01 Herrenvolk/„Раса господ“)* Обращаясь к Бездонной глотке: При скольких исторических событиях присутствовали только мы вдвоём, Рональд? Сколько раз мы создавали и меняли историю? Но наши имена никогда не появятся на страницах книг. Ни один памятник не увековечит наши образы. Вот и этой ночью ход истории человечества в очередной раз будет определён двумя неизвестными… остающимися в тени. (4X07 Musings of a Cigarette Smoking Man/„Размышления Курильщика“)* Жизнь… как коробка конфет. Дешёвый, бессмысленный, формальный подарок, который никому не нужен. Безответный, поскольку вам вернётся всего лишь другая коробка конфет. И эта непонятная гадость с мятным вкусом остаётся у вас, и вы бездумно пережёвываете её, когда больше нечем перекусить. Иногда, конечно, попадается конфета с помадной начинкой или английский трюфель. Но они стремительно исчезают, не оставляя даже вкуса. И вот в остатках лежат заскорузлые ириски и конфеты с орехом, о которые можно сломать зубы. Если вы набрались смелости и съели даже их, то всё что у вас останется — это пустая коробка… заполненная бесполезными скомканными обёртками. (4X07 Musings of a Cigarette Smoking Man/„Размышления Курильщика“)* Я убью тебя, когда захочу… но только не сегодня. (4X07 Musings of a Cigarette Smoking Man/„Размышления Курильщика“)* Можно убить человека, но не его веру. По крайней мере, пока не сломлен его дух. А за этим забавно наблюдать. (6X01 The Beginning/„Начало“)* Предательство — неизбежный итог всех событий. Каждый верит, что у него на это есть серьёзные причины. (6X11 Two Fathers/„Два отца“)* Обращаясь к Малдеру: Умирает лишь часть тебя. Та, которая строит из себя героя. Ты достаточно настрадался — за „Секретные материалы“, за свою напарницу, за весь мир. Ты не Христос и не принц Гамлет, ты даже не Ральф Надер. (7X02 The Sixth Extinction II: Amor Fati/„Шестое вымирание, часть 2: Любовь судьбы“)* Малдер: Как, чёрт побери, ты сюда попал?: Курильщик: Полагаю, я удивил тебя, впрочем как и всегда? Как думаешь, у меня есть вампирские клыки?» (7X02 The Sixth Extinction II: Amor Fati/«Шестое вымирание, часть 2: Любовь судьбы»)

Я человек, и ничто скотское мне не чуждо. (Аркадий Давидович)

Если Бог, если человечество, как вы уверяете, имеют достаточно содержания в себе, чтобы быть всем во всем, то и я чувствую, что мне еще менее будет недоставать содержания, что мне не придется жаловаться на «пустоту». Я ничто не в смысле пустоты: я творческое ничто, то, из которого я сам как творец всё создам.

Надо мною слово жениться имеет какую-то волшебную власть: как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, — прости любовь! мое сердце превращается в камень, и ничто его не разогреет снова. Я готов на все жертвы, кроме этой; двадцать раз жизнь свою, даже честь поставлю на карту… но свободы моей не продам.

Доктор: Новое тело - как новый дом. Нужно время, чтобы устроиться. (смотрится в зеркало; ошеломлённо трогает лицо) Что это за физиономия?.. (успокоившись) Ну, ничто не совершенно. Нужно вязать грубое с гладким. Понимаю тебя - я и сам думаю, что нос определённо стал лучше. А насчёт ушей... я не очень уверен. Скажи, только честно - что ты думаешь насчёт ушей?

Как попадают на этот таинственный Архипелаг? … те, кто едут туда умирать, как мы с вами, читатель, те должны пройти непременно и единственно — через арест. Арест!! Сказать ли, что это перелом всей вашей жизни? Что это прямой удар молнии в вас? Что это невмещаемое духовное сотрясение, с которым не каждый может освоится и часто сползает в безумие? Вселенная имеет столько центров, сколько в ней живых существ. Каждый из нас — центр вселенной и мироздание раскалывается, когда вам шипят: «Вы арестованы!» Если уж вы арестованы — то разве еще что-нибудь устояло в этом землетрясении? Но затмившимся мозгом не способные охватить этих перемещений мироздания, самые изощренные и самые простоватые из нас не находятся и в этот миг изо всего опыта жизни выдавить что-нибудь иное, кроме как:- Я?? За что?!? — вопрос, миллионы и миллионы раз повторенный еще до нас и никогда не получивший ответа.Арест — это мгновенный разительный переброс, перекид, перепласт из одного состояния в другое. По долгой кривой улице нашей жизни мы счастливо неслись или несчастливо брели мимо каких-то заборов, заборов, заборов — гнилых деревянных, глинобитных дувалов, кирпичных, бетонных, чугунных оград. Мы не задумывались — что' за ними? Ни глазом, ни разумением мы не пытались за них заглянуть — а там-то и начинается страна ГУЛаг, совсем рядом, в двух метрах от нас. И еще мы не замечали в этих заборах несметного числа плотно подогнанных, хорошо замаскированных дверок, калиток. Все, все эти калитки были приготовлены для нас! — и вот распахнулась быстро роковая одна, и четыре белых мужских руки, не привыкших к труду, но схватчивых, уцепляют нас за ногу, за руку, за воротник, за шапку, за ухо — вволакивают как куль, а калитку за нами, калитку в нашу прошлую жизнь, захлопывают навсегда. Всё. Вы — арестованы! И нич-ч-чего вы не находитесь на это ответить, кроме ягнячьего блеяния:- Я-а?? За что??..Вот что такое арест: это ослепляющая вспышка и удар, от которых настоящее разом сдвигается в прошедшее, а невозможное становится полноправным настоящим. И всё. И ничего больше вы не способны усвоить ни в первый час, ни в первые даже сутки. Еще померцает вам в вашем отчаянии цирковая игрушечная луна: «Это ошибка! Разберутся!» Все же остальное, что сложилось теперь в традиционное и даже литературное представление об аресте, накопится и состроится уже не в вашей смятенной памяти, а в памяти вашей семьи и соседей по квартире. Это — резкий ночной звонок или грубый стук в дверь. Это — бравый вход невытираемых сапог бодрствующих оперативников. Это — за спинами их напуганный прибитый понятой. (А зачем этот понятой? — думать не смеют жертвы, не помнят оперативники, но положено по инструкции, и надо ему всю ночь просидеть, а к утру расписаться. И для выхваченного из постели понятого это тоже мука: ночь за ночью ходить и помогать арестовывать своих соседей и знакомых). … Традиционный арест — это еще потом, после увода взятого бедняги, многочасовое хозяйничанье в квартире жесткой чужой подавляющей силы. Это — взламывание, вскрывание, сброс и срыв со стен, выброс на пол из шкафов и столов, вытряхивание, рассыпание, разрывание — и нахламление горами на полу, и хруст под сапогами. И ничего святого нет во время обыска! При аресте паровозного машиниста Иношина в комнате стоял гробик с его только что умершим ребенком. Юристы выбросили ребенка из гробика, они искали и там. И вытряхивают больных из постели, и разбинтовывают повязки.1 И ничто во время обыска не может быть признано нелепым! У любителя старины Четвертухина захватили «столько-то листов царских указов» — именно, указ об окончании войны с Наполеоном, об образовании Священного Союза, и молебствие против холеры 1830-го года. У нашего лучшего знатока Тибета Вострикова изъяли драгоценные тибетские древние рукописи (и ученики умершего еле вырвали их из КГБ через 30 лет!). При аресте востоковеда Невского забрали тангутские рукописи (а через 25 лет за расшифровку их покойному посмертно присуждена ленинская премия). У Каргера замели архив енисейских остяков, запретили изобретенную им письменность и букварь — и остался народец без письменности. Интеллигентным языком это долго все описывать, а народ говорит об обыске так: ищут, чего не клали.

Притом же маменька моя правду говаривали: ничто так человеку не нужно, как здоровье; с ним можно все и много кушать; а кушая все, поддерживаешь свое здоровье. Пирог сделан для вмещения начинки, а начинка сдабривает пирог; так и человек с своим желудком. Науки же — настоящие «глисты»: изнурят и истощат человека, хоть брось.

Мы приехали к вам. В это Ничто посреди Нигде.